По утрам я ем овсяную кашу с двумя столовыми ложками сахара и примерно пятьюдесятью граммами сливочного масла. Сколько я себя помню, каждое утро я начинал с этой овсяной каши. И каждое утро, я, как будто не замечая выкручиваю конфорку на максимум. Мне кажется, что так она быстрее готовится, следовательно я могу якобы заняться другими делами. Других дел у меня нет.
Если быть честным с собой, то я это делаю чтобы быстрее умереть. Дело в том, что каждый день, каждый раз когда я ставлю кастрюлю на плиту, я всегда чуть чуть смещаю её в сторону от центра. Из-за этого, при сильном огне через минуту по всей кухне расходится жгучий запах жаренного пластика с ручек кастрюли. Я неспеша вдыхаю его на полную грудь. Со стороны может показаться что мне это даже нравится, но на самом деле нет. Я это делаю по прагматическим причинам. С каждым вдохом воздуха, пропитанного продуктами горения пластика я приближаю свою смерть. Смерть от рака, смерть от отказа лёгких, или чего-бы то ни было. С каждым днём приближая свою смерть я к ней готовлюсь.
Но что я сделаю с знанием того, что я умру быстрее среднестатистического человека? Ничего. Ведь мир это я, а я это наполненные гарью и кусками пластика лёгкие.